Как-то раз я был весьма озадачен частыми хлопками дверями различной степени громкости, ведущими на лестницу. Я как раз безвылазно находился дома — готовился к госэкзамену, сессия была в разгаре. После безуспешных попыток вызвать лифт, стал спускаться по лестнице, где и повстречал Евдокию Ксенофонтовну — соседку, которая, кряхтя, рассказала мне о своей грудной жабе и мочекислых расстройствах. Ранее лифт возил её нездоровое тело, теперь же она чувствует, как её покидают жизненные соки и силы. Вскоре я встретил и матерящегося на все лады Дядю Митю. А случилось вот что. Легковой лифт и так был поломан, а грузовой совершенно сгорел. Пытаясь разглядеть через окошко лифтовой шахты кабину, увидел только висящую на тросах маленькую потолочную панельку. А на первом этаже валялся какой-то закопчённый металлический спрут, совершенно искорёженный и бесформенный. Мне сразу вспомнились фильмы про Великую отечественную: торчащие печные трубы посреди пепелищ. Уместными оказались ассоциации и с посёлком Бекасово, где торчали какие-то вертикальные остовы чего-то на местах пожарищ.

Интересно, что Брат называл такое отсутствие лифтовой деятельности днём физкультурника, ибо жильцы совершали определённые нагрузки (особенно поднимаясь). Дальнейшие события и вовсе потрясли многих. За короткое время из 6 лифтов в доме сгорели 4, включая все грузовые. Во время горения носились страшные запахи, было много дыма, а в какой-то раз приехало то ли 6, то ли 7 пожарных машин. Несколько полегче стало, когда (вероятно те же вандалы) подожгли в подвале имеющийся годовой запас мётел — запахло берёзовыми веничками. А хлопки дверями учащались, люди розовели и здоровели прямо на глазах. Бывали целые недели физкультурника.